29.06.2016

Война и мир Владимира Карташова

Так уж мы, люди, устроены, что часто недовольны бываем обстоятельствами, своими близкими, да и жизнью в целом. Всё не так, как надо! Тем удивительнее встреча с теми, кто не жалуется, а наоборот, очень рад своей судьбе, причём судьбе не сахарной, а тяжёлой, в чём-то даже трагичной.

Владимир Иванович Карташов не коренной кузнечанин, но для нашего города он сделал очень много хорошего. Сегодня ему исполняется 90 лет. В преддверии юбилея мне удалось пообщаться с этим удивительным человеком.

Когда смерть идёт по пятам…

Родился В.И. Карташов в городе Красный Сулин Ростовской области. Отец работал железнодорожником, детей в семье было трое – кроме Владимира ещё дочь и сын.

– Сегодня День памяти и скорби (встречались мы с В.И. Карташовым 22 июня – Прим. автора). В этот день в 1942 году я покинул родной дом, спасаясь от немцев. Войска наши отступали, отцу предложили эвакуировать семью в Армавир. Решили, что я должен первым поехать.

В распоряжении было две пары лошадей: на одной поехал начальник отца, на другой – я.  В небе кружились немецкие самолёты, будто осенью стаи птиц. На станции Горная немцы стали бомбить, мы спешились. Пулемётная очередь покосила траву над нами, лошадей ранило. Добрались до посёлка, спрятались вместе с местными в окоп. Вдруг вижу: немецкий солдат идёт. Я укрылся в ближайшей воронке, позже ко мне присоединились начальник отца и местный житель. Там прятались до темноты, ночью стали выбираться. И вдруг голос: «Стой! Кто идёт!». Оказалось, это наши солдаты небольшим отрядом отступали. Местный житель вызвался показать дорогу на Шахты.

Лето было жаркое. Несколько дней шли окольными путями без еды и воды. В городе Аксай на железнодорожной станции я забрался в один из разбитых вагонов, там нашёл настоящее богатство – сухари, набил ими сумку. Но поесть их так и не удалось: перебрались через Дон по понтонной переправе, оказались на пригорке, тут же по нам стали палить. На одном из хуторов военные присоединились к другим подразделениям, а мы двинулись к городу Сальску. Начальник отца взял мою сумку с сухарями и отправил меня на разведку. Этот человек не обладал ни честностью, ни совестливостью. Пока я ходил, он уехал с проходящим мимо обозом. А у меня остался только эваколист в кармане…...

Шестнадцатилетний парень продолжал путь в одиночку. В Сальске вовсю шла эвакуация мирных жителей: в воздухе витало ожидание беды, угнетало чувство неизвестности, слышался детский плач.

– Я настолько изголодался, – со слезами вспоминает Владимир Иванович, – что ходил, просил милостыню. Забрёл на бывший хлебозавод, собрал, где только можно, оставшиеся хлебные крошки, ещё не съеденные мышами.

Я пошёл с общим потоком людей. Проходя через овраг, попали под бомбёжку, меня ударной волной откинуло в сторону – в поле, без памяти там пролежал несколько часов, очнулся, рядом – ни души. Сориентировался и побрёл один. Это страшно. Позже встретил мужчину оборванного и голодного, такого же, как и я. Хотя бы кто-то живой рядом.

Около Будённовска встретили мы телегу с подростками, которых увозил от войны 2-й секретарь ростовского обкома Сметанин. Он меня спас!

Сжалившись над подростком, мужчина взял В.И. Карташова с собой. В Будённовске перед путниками предстала ужасная картина: вокзал начали бомбить, когда люди стояли на перроне, ждали поезда. Тут их и настигла смерть: человеческие останки, кровь были повсюду. Невыносимое зрелище.

– На мосту стояли часовые и не пропускали никого на лошадях, их отбирали. Нас ждала та же участь. В порыве Сметанин достал пистолет и говорит часовому: «Если заберёшь лошадей, то стреляй в меня и в детей!». То ли от неожиданности ситуации, то ли от жалости к нам, но нас пропустили. Дальше мы вышли на поле бахчи. Там кое-где ещё оставались небольшие арбузы. Мы их так наелись, что дышать было тяжело. Мы шли, а за нами по пятам шла война, мы буквально убегали от смерти.

Дальше были Моздок, Махачкала. Сметанин пошёл к начальству, нам принесли большую кастрюлю похлёбки и хлеб. Это тогда первый раз за несколько недель я нормально поел.

Затем была переправа через Каспийское море. Пришёл танкер за горючим. После погрузки нефти, уже ночью, стали грузить людей. Нас, благодаря Сметанину, пустили на танкер одними из первых. Что творилось – это ужас! Утром мы отчалили, на палубе люди стояли, как в автобусе. Невыносимая жара, отсутствие пресной воды, морская болезнь, рвота, маленькие дети постоянно плакали... А тут ещё начался шторм, и переполненный танкер сел на мель. Когда море успокоилось, уже половина палубы была свободна, так как многие утонули. Доплыли до Красноводска. Когда я сошёл с танкера, у меня на теле был кровавый «пояс» от укусов вшей.

Позже на поезде добрались до Ашхабада, затем в Бухару, Ташкент. Нас отправили в Чирчик, туда эвакуировали ростовский завод «Россельмаш» и сумской химический завод. Сметанин всех ребят и девчат пристроил по общежитиям. Меня определили в ремесленное училище.

Так прошёл почти год. Когда стало известно о разгроме немцев под Сталинградом, мы плакали от радости. В это время вернулся из командировки Сметанин и сказал: «Пишите письма родным, все доставим». Родственники ничего не знали о моей судьбе. Какая это была огромная радость для них, узнать, что сын жив!

В июле 1943 года после окончания училища Владимир Иванович стал работать машинистом в Ангрене в тресте «Узбекуголь».

В 1945 году он заболел клещевым энцефалитом.

 – Температура 42 градуса, кровь бурлит. Соседи тогда меня спасли. Позже отправили на ишаке в районную больницу. У меня  был паралич рук и ног.

На всю жизнь запомнил Владимир Иванович день выписки из больницы – ведь случилось это 9 мая!

Лечился В.И. Карташов более полугода, сначала ходил на костылях, потом постепенно вернулся к нормальной жизни.

В 1946 году В.И. Карташов женился. Будущая жена жила по соседству и у неё был маленький сын Володя, которого Владимир Иванович воспитал как родного (сейчас он живёт в Одессе). В 1948 году в семье Карташовых родился сын Георгий. Когда Жоре было около года, Владимир Иванович, играя с сыном, обратил внимание, что малыш не реагирует на звуки. Поехали к врачам: оказалось, что сын оглох. В то время в Ангрене было много заключённых, туда пригнали крымских татар, пленных японцев. У японцев были таблетки от малярии. И когда Жора заболел малярией, ему давали эти таблетки, но, как оказалось, их нельзя применять для детей. Из-за высокой дозы хинина сын на всю жизнь остался глухим. В 1949 году у Карташовых родился ещё один сын. В Ангрене постепенно стали закрываться шахты, да и врачи советовали Владимиру Ивановичу сменить климат. И Карташовы, продав дом, отправились в Кузнецк, где в 1951 году родился сын Юрий.

Жизнь мирная. Жизнь трудовая

Приехав в 1950 году в Кузнецк, В.И. Карташов устроился слесарем на Кузнецкий механический завод (позже – «Кузполимермаш»). В бригаде Владимира Ивановича сразу заметили: «Мужик толковый». Через год В.И. Карташов стал мастером.

В 1955 году предложили новую должность – возглавить транспортный цех.

– Я поначалу отнекивался: шутка ли – 50 единиц техники, 25 лошадей! Но директор и парторг убедили меня: «Твоё дело – руководить. Да и механик А. Тихонов тебе поможет».

В 1958 году в городе было решено образовать автохозяйство №7 Пензенского Совнархоза (позже автобаза №6). Руководить им предстояло В.И. Карташову. Транспорта и людей в подчинении стало значительно больше, необходим был новый гараж. В райисполкоме под строительство предложили место около нефтебазы.

– Но это было неудобное местоположение: все грузы тогда шли из Пензы, и наши отправлялись в ту сторону. С расчётами затрат поехал в Пензу в облисполком. Было принято решение о выделении под строительство пахотных земель (сейчас это территория Западного микрорайона. – Прим. автора), весной начали строительство. Кроме этого, ещё обязали также строить жильё для сотрудников – восьмиквартирный дом на углу улицы Осипенко. Я прикинул, экономичнее сразу два дома строить. Определили, кто получит квартиры, они также помогали на стройке. Одним из получателей квартиры в том доме был и Василий Константинович Курганов, механик автохозяйства...

Из-за того, что стали строить сразу два дома, не уложились в срок. Год кончается, а сдавать мне нечего. Получил выговор. Но когда я в первом квартале следующего года сдал два дома, мне – премия. На предприятии стремился создать хорошие условия для людей. Предприятие было одним из образцовых.

В 1963 году В.И. Карташов был назначен начальником автоколонны №101 (АТП). Там тогда творился бардак: сплошная пьянка, никакой дисциплины, водители своевольничали.

– Я пришёл, собрал механиков и водителей и говорю: «Давайте сразу определимся. Кто хочет нормально работать, оставайтесь, кто не закончит с пьянством и разгильдяйством, того уволю по статье». Некоторые сразу ушли. За дисциплиной я следил жёстко.

Всегда интересовался, что у коллег из других городов лучше, чем у нас, и старался внедрить полезное в нашу работу. Например, обложили кафельной плиткой смотровые ямы, стены в цехах. Сотрудники стали привыкать к хорошему и сами участвовать в благоустройстве: в цехах появились цветы, кто-то принёс аквариум с рыбками, кто-то картину.

Сам я не чурался и работал вместе с рабочими, и с метлой на улицу выходил. Только вот здоровье подводило – часто давала о себе знать язва двенадцатиперстной кишки. Ежегодно лечился. Инвалидность так и не оформлял: не в моём характере.

Однажды произошла авария: из Благодатки шёл пассажирский автобус в Кряжим и столкнулся с грузовой машиной. Пятеро детей погибли и один взрослый мужчина из Неверкинского района – отец девятерых детей мал мала меньше. После аварии я поехал к семье погибшего: изба маленькая, старшему мальчонке 14 лет, младший ещё только ползать научился. С ними ещё бабка старая жила. Не то что есть, печь топить нечем. На предприятии пустили клич, собрали вещи, игрушки (в моём кабинете горой лежала одежда). Своим дал поручение проверить, привезут ли дрова. А меня увезла «скорая». Когда вышел из больницы, договорился с Е.А. Кокташ, четверых детей устроили в школу-интернат. Ребята только там обрели комфортные бытовые условия, хорошее питание.

С первым секретарём горкома М.С. Чистяковым возник у нас спор, где строить новый автовокзал: он предлагал  около нефтебазы и организовать туда регулярный автобус. Я был не согласен, это не удобно ни пассажирам, ни водителям. В результате было принято решение о сносе и расселении нескольких частных домов в центре. Так в городе появился сегодняшний автовокзал. Позже, уже будучи на пенсии, мы частенько встречались с М.С. Чистяковым у родника на долгушинских дачах, и он мне не раз говорил: «Владимир Иванович, как ты был прав!».

Здоровье всё чаще давало о себе знать, и Владимир Иванович попросил перевести его на более спокойную работу. В 1976 году просьбу удовлетворили: В.И. Карташов был назначен начальником ДОСААФ. Но и там его ждала стройка – при непосредственном участии Владимира Ивановича были возведены гараж, административные и хозяйственные постройки ДОСААФ в Юго-Западном микрорайоне.

Сейчас Владимир Иванович живёт один. Но его часто навещают дети и внуки. В квартире – чистота и порядок, которой позавидует любая хозяйка. Несмотря на солидный возраст, Владимир Иванович очень современный дедушка, в курсе событий мировой политики, найти тему для разговора с ним очень просто, потому что это человек мудрый и с большим опытом.

– Я никогда не стремился к власти, но власть сама меня находила. Я доволен жизнью, прожил не зря. А знаете, всё-таки ещё жить хочется, посмотреть, что будет дальше с миром и с нашей страной.

Виктория ДОЛГУШОВА